СМК и гражданское общество: концептуальный аспект

Средства массовой коммуникации и гражданское общество: концептуальный аспект

Скачать с Google Диск:
https://drive.google.com/file/d/0BxtZgpEcDLwvTXQ4TnBOd25RUkk/edit?usp=sharing 


Существует ряд базовых принципов демократии, осуществление которых предполагает активное участие средств массовой коммуникации. Среди них — наличие компетентных граждан, принимающих осознанные политические решения. Последнее требует создания информационных условий, при которых граждане смогут понять актуальные проблемы, оценить возможные варианты их решения. Залогом эффективного участия в демократическом процессе является равный доступ граждан или представляющих их ассоциаций к средствам выражения мнений.
В современных условиях как никогда значимым является вопрос, в какой мере средства массовой коммуникации способствуют развитию демократических тенденций. Причем, наряду с актуальной политической проблематикой, чрезвычайно важной является собственно теоретическая плоскость анализа этого вопроса.

Юрген Хабермас и концепция публичной сферы

Фрэнк Уэбстер. Теории информационного общества. 

7. УПРАВЛЕНИЕ ИНФОРМАЦИЕЙ И МАНИПУЛЯТИВНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

Юрген Хабермас и концепция публичной сферы

Скачать с Google Диск: 
https://drive.google.com/file/d/0BxtZgpEcDLwvamhsVS00SkMzak0/edit?usp=sharing


В мире есть группа аналитиков, занимающихся проблемой информационного общества, которые, хотя и согласны с тем, что сегодня в обществе циркулирует гораздо больше информации, чем когда-­либо раньше, но относятся к концепции информационной эпохи без особого энтузиазма. Эти аналитики считают, что циркулирующая информация подпорчена, что существуют те, кто специально выбирает определенный способ се подачи, кто наводит на нее «глянец», благодаря которому она склоняет людей в пользу определенной позиции, кто манипулирует ею, добиваясь собственных целей, или превращает Информацию в развлечение, чтобы выгоднее сбыть ее как товар. С точки зрения этих аналитиков, информационное общество — это такое общество, в котором создание и распространение информации подчинено целям рекламных кампаний, стало делом специалистов по дезинформации из министерства обороны, экспертов по связям с общественностью, парламентских лоббистов; общество, в котором несоразмерно большую роль играют «надежные источники», близкие к правительственной Даунингстрит.

Такая интерпретация действительности, доведенная до крайности, заставляет задать вопрос: а возможна ли в обществе, где так манипулируют общественной информацией, сама демократия, как и нем можно требовать от электората ответственного, осмысленного и просвещенного отношения к выборам? В начале XIX в. Джеймс Мэдисон (Madison, 1751­-1836), четвертый президент Соединенных Штатов и один из авторов американской конституции, имея в виду подобные опасения, заметил:

правительство народа без доступной народу информации... это пролог к фарсу или к трагедии, а скорее, к тому и другому. Знание всегда будет управлять невежеством, а если люди хотят своими делами управлять сами, то им нужна такая власть, которую может дать только знание.

(Madison, 1953, с. 337)

Слова Мэдисона отдаются набатом и сердцах всех, кто продолжает задавать себе вопрос, действительно ли обилие доступной информации делает нашу демократию более жизнеспособной. Некоторые считают даже, что как раз наоборот: распространение Интернета, телевидения и других средств информации приводят к снижению гражданской активности, нежеланию люден участвовать в демократическом процессе и попыткам скрыться в собственном замкнутом мирке инфотейнмента (infotainment) — инфоразв­лечений (Boggs, 2000). Наши предки мало читали, разве что Библию, Шекспира и от случая к случаю какую нибудь брошюру, но участвовали в выборах гораздо более исправно. Ведь в 2001 г. в Великобритании, когда  проводились последние всеобщие выборы, почти половина избирателей не потрудилась даже проголосовать, а явка избирателей на президентских выборах в США еще хуже, причем так обстоит дело уже давно.

В основе такого рода критики лежит скептическое отношение к информации, особенно той. которая адресована широкой публике. Легко согласиться тем, что информация, которая содержится в базах данных, отражающих биржевые сделки с ценными бумагами, или обращается в корпоративных сетях передачи данных куда лучше той, что была раньше. 

Однако аналитики, чьи взгляды рассматриваются в данной главе, утверждают, что неизмеримо большее количество информации, которое получает широкая публика не обязательно лучше, чем прежде, потому что она создается скорее всего затем, чтобы отвлечь, развлечь, чтобы скрыть истинное положение вещей или даже просто обмануть. 

Короче говоря, значительная часть — это дезинформация, которая формируется (по крайне мере так можно подозревать) в интересах определенных групп (политических сил или сил, борющихся за экономическое влияние) и с определенными корыстными целями (особенно для того, чтобы изменить соотношение богатства, которыми, распоряжается общество в целом и частные липа). Эти группы интересов влияют на формирование этой информации и придание ей нужной направленности.

Некоторые из тем, затрагиваемых аналитиками, взглядам которых посвящена данная глава, обсуждает и Герберт Шиллер. Как и он, эти аналитики отвергают идею о возникновении нового информационного общества, хотя и согласны с резким ростом значения информации для современного общества. Я начну анализ взглядов этих исследователей с работ немецкого философа Юргена Хабермаса (род. 1929), поскольку под влиянием именно его взглядов на сферу публичной информации и сформировался обсуждаемый подход*. Взгляды Юргена Хабермаса часто подвергались критике. Тем не менее его скептическое отношение к неявно принимаемому предположению, что рост количества информации приводит к появлению более информированного общества, а также настойчивость, с которой он подчеркивает, что вопрос информации — ключевой для решения проблемы, как людям удается жить вместе, делают его труды неоценимыми. 

* Сегодня Хабермас, вероятно, наиболее влиятельный теоретик в области социальных наук, продолжающий традицию франкфуртской школы, к которой принадлежали такие ученые, как Теодор Адорно и  Макс Хоркхаймср. На протяжении всей карьеры Хабермас был увлечен исследованием предпосылок существования в обществе открытой и свободной коммуникации, что сопоставимо с его исследованиями подъема и упадка публичной сферы информации. Я здесь не касаюсь основного направления исследования Хабермаса, но это направление нужно, конечно, иметь в виду, поскольку именно в этом контексте и возникли исследования, о которых пойдет речь. 

Хабермас побуждает поставить вопрос таким образом: всегда ли «больше» означает «лучше» (а, может быть, больше  — это хуже?). И тут же ставит вопрос, какая информация нужна в демократическом обществе. Следуя намеченному Хабермасом пути, мы сначала рассмотрим его концепцию публичной сферы информации и попытаемся понять, в чем ее ценность для понимания развития таких ключевых сфер, как телевидение и государственная статистическая информация. 

Затем перейдем к вопросу о связи информации и демократии в глобальном мире и посмотрим, какие новые угрозы для демократии возникли в связи с приходом глобализации на смену миру отдельных национальных государств.

Сфера публичной информации

Хабермас рассматривает концепцию публичной  информации в одной из своих ранних работ, но английский  перевод его The Structural Transformation of the Public Sphere: An Inquiry into a Category of Bourgeois Society появился только 27 лет спустя после выхода немецкого издания. В своей книге Хабермас показывает, преимушественно на материале, относящемся к Великобритании XVIII и XIX вв., как в эпоху зарождения капитализма возникла публичная сфера, а потом — в середине и конце XX в. — она пришла в упадок. 

Эта сфера была независимой не только от государства (хотя и финансировалась им), но и от основных экономических сил. Это была сфера, позволявшая любому желающему рационально обсудить проблему (то есть провести обсуждение или дискуссию, участники которой лично не заинтересованы в ее исходе, не притворяются и не подтасовывают ее результатов), присоединиться к этой дискуссии и познакомится с се материалами. Именно в этой сфере и формировалось общественное мнение (Holub, 1991, с. 2­8).

Информация служила становым хребтом публичной сферы, предполагалось, что участники публичных дискуссий ясно изложат свои позиции, а широкая публика с ними ознакомится и будет в курсе происходящего. Элементарной и в то же время самой важной формой публичной дискуссии были парламентские дебаты, которые публиковались дословно, хотя, конечно, свою роль (причем существенную) играли библиотеки и публикация государственной статистики,

Идеальную организацию публичной сферы легко представить; это честные члены палаты общин, которые в зале заседаний обсуждают проблемы, пользуясь помощью способных и преданных делу государственных служащих, которые честно собирают нужную по ходу дела информацию. При этом весь процесс идет на глазах публики: сказанное добросовестно отражается в официальных публикациях, а пресса обеспечивает доступ к содержанию этих публикаций и старательно сообщает обо всем происходящем, так что, когда дело подходит к выборам, политика можно заставить отчитаться в его деятельности  (и, естественно, что он делает это и в течение срока своего пребывания в парламенте, так что вся его деятельность совершенно прозрачна).

Идея публичной сферы чрезвычайно привлекательна для сторонников демократии и тех, кто испытал на себе влияние идей просвещения. Для первых отлаженная публичная сфера — идеальная модель, на которой может быть продемонстрирована роль информации в демократическом обществе: их привлекает то, что надежная информация, которая предоставляется всем без каких-либо условий, является гарантией открытости и доступности демократических процедур. Концепция публичной сферы бесконечно привлекательна и для тех, кто находится под  влиянием идей Просвещения. Она дает возможность людям доступа к фактам, они могут спокойно их проанализировать и обдумать, а затем принять рациональное решение, что нужно  делать.

Полезно познакомиться с тем, как Хабермас налагает историю развития публичной сферы, чтобы понять динамику и направления этого развития. Хабермас считает, что публичная сфера или, точнее, то, что он называет буржуазной публичной сферой, возникло в XVIII в. в связи с некоторыми важными особенностями капитализма, получившего развитие в это время в Великобритании. Самым важным было то, что класс предпринимателей стал достаточно состоятельным, чтобы добиться самостоятельности и избавиться от опеки государства и церкви. До этого в сфере общественной жизни доминировали двор и церковь, подчеркнуто демонстрировавшие приверженность феодальным обычаям, пока растущее богатство НОВЫХ капиталистов не подорвало господства традиционной знати. Одним из проявлений этого богатства стала растущая поддержка предпринимателями всего, что было связано с литературой и литераторами: театра, кофеен, романов и литературной критики. Затем в свою очередь ослабла зависимость литераторов от покровителей, и, освободившись от традиционных зависимостей, они сформировало среду, критически настроенную по отношению к традиционной власти. Как замечает Хабермас (Habcr­mas, 1962), «искусство светской беседы превратилось в критику, а острословие — в аргументы» (с. 31).

Другим источником растущей поддержки свободы слова и реформы парламента стало развитие рыночных отношений. По мере того как капитализм рос и креп, он приобретал все большую независимость от государства, все чаще требовал изменения его институтов и не в последнюю очередь — институтов представительной власти, более широкое участие в которых позволило бы ему продолжить экспансию рыночных отношений. Аутсайдеры, обретя силу и веру в свои силы, хотели теперь стать инсайдерами. 

Борьба за реформу парламента была одновременно и борьбой за свободу прессы, поскольку те, кто выступал за эту реформу, добивались и большей открытости в политике. 

Знаменательно, что в середине XVIII в. впервые появились полные отчеты о заседаниях парламента.

Параллельно шла борьба за независимость прессы от государства. Этой борьбе содействовала апатия  государства, но немало — и низкие издательские расходы. Как оказалось, пресса XVIII—XIX столетий, в которой был представлен очень широкий спектр мнений, при этом очень полно отражала деятельность парламента, что свидетельствует о существовании тесной связи между  развитием прессы и парламентской реформой*. И, конечно, важную роль в борьбе разных сил сыграло формирование политической оппозиции, которое стимулировало столкновение и борьбу мнений, что в конце концов привело к возникновению того, что Хабермас назвал рационально-приемлемой политикой.

* Знаменательно, что именно в 1832 г. по отношению к прессе стали употреблять выражение «четвертая власть», имея в ввиду, что ее место — после власти знати (лордов), князей церкви и палаты общин.

Итогом развития стало создание к середине XIX в. буржуазной публичной сферы с ее характерными чертами: открытой дискуссией, критикой действий власти, полной подотчетностью, гласностью и независимостью действующих лиц от экономических интересов и контроля государства. 

Хабермас подчеркивает, что борьба за независимость от государства стала важной составляющей буржуазной публичной сферы. Ранний капитализм был вынужден сопротивляться государству, отсюда борьба за свободную прессу, за политические реформы и за более полное представительство капитала во власти.

В своем историческом анализе Хабермас указывает и на парадоксальные особенности буржуазной публичной сферы, которые он называет рефеодализацией некоторых сфер жизни. Одна из них связана с продолжавшимся ростом капитализма. В течение некоторого времени, отмечает Хабсрмас, происходило «взаимопроникновение» (Habermas, 1962, с. 141) отношений частной собственности и публичной сферы, но на протяжении последних десятилетий XIX в. хрупкое равновесие между ними постепенно стало нарушаться в пользу частной собственности. По мере того как капитализм становился все более могущественным и влиятельным, его сторонники переходили от призывов к реформам государственных институтов, к их захвату и использованию в своих целях. Короче говоря, возникло капиталистическое государство, его сторонники стали все чаще переходить от дебатов и агитации к использованию государства, в котором они теперь доминировали, в борьбе за свои частные интересы. В результате члены парламента одновременно оказались и членами правлений частных компаний, политические партии стали получить от бизнеса прямое финансирование, возникли центры разработки партийных стратегий (think tanks), в парламенте начались систематическая лоббистская деятельность и обработка общественного мнения, публичная сфера теряла свою независимость. 

Конечно, свою роль играть продолжали и независимые участники — нужно вспомнить, например, о таких организациях, как «Друзья земли» и профсоюзы, и, конечно, о лейбористской партии Великобритании, — но большинство было за то, чтобы приспособиться к капиталистическим отношениям (Miliband, 1969, с. 195) и, следовательно расстаться с ролью оппозиционеров (яркий пример — движение новых лейбористов Тони Блэра).

Хабермас не утверждает, что происходит возврат непосредственно к предшествующей эпохе. Наоборот, распространение лоббирования и технологий пиара — особенно на протяжении XX столетия — показывает, что жизненно важные элементы публичной сферы сохранились, стало общепризнанным, например, что в некоторых случаях только предшествующие политические дебаты могут придать легитимность принятым решениям. То новое, что внесли технологии пиара в публичную сферу, — маскарад, к которому участники дебатов прибегают, чтобы скрыть свои истинные интересы, рассуждая об «обществе всеобщего благосостояния» или о «национальных интересах», а это, в свою очередь, превращает дискуссию в современном обществе в «в подделку» под настоящую публичную сферу (Habermas, 1962, с. 195). Поэтому, используя термин «рефеодализация», Хабермас имеет в виду скорее возврат к силовому противостоянию, к чему-то сходному со средневековыми судебными поединками вместо честного соревнования различных взглядов и мнений.

Еще одно свидетельство рефеодализации, связанное с упомянутым аргументом, — перестройка системы массовых коммуникаций обществе. Нужно иметь в виду, что эта система играет важную роль в публичной сфере, поскольку СМИ отслеживают события, происходящие в ней, и тем самым обеспечивают обществу широкий доступ к ней. В XX столетии, однако, СМИ превратились в монополистические организации и в меньшей мере стали выполнять свою важнейшую функцию — доводить до общественности достоверную информацию. По мере того как СМИ во все большей степени выражают интересы класса капиталистов, они не столько распространяют информацию, сколько формируют общественное мнение.

У этого процесса есть много аспектов, некоторые из них рассмотрены в главе 6, но итог состоит в том, что по мере того как пресса становится средством рекламы и берет на себя функции пропаганды (даже в том случае, когда публикует, казалось бы, всего лишь репортажи), публичная сфера приходит в упадок. По тем же причинам — растущей коммерциализации и экспансии корпоративного капитала — сокращается роль литературы, ее функция становится преимущественно развлекательной, теперь это бестселлеры и блокбастеры, которые пишутся не для того, чтобы их критически обсуждали, а для того, чтобы потребляли. Касается ли дело издательств, прессы или играющего более важную роль телевидения, все они сегодня порабощены, «феодализированы», их задачей стало прославление капиталистического образа жизни. Что они и делают, угодливо рассказывая о жизни звезд, односторонне и предвзято подавая новости, подчиняя содержание диктату рекламодателей, которые требуют максимально увеличить размеры аудитории, к которой обращена публикация.

Обе эти тенденции отражают распространение и укрепление капиталистических отношений, которые подавляют любые другие социальные связи. Но кроме этих  тенденций в обществе сохранилась еще некая сила, которая в XVII—XIX вв. яростно сопротивлялась попыткам государства подчинить себе публичную сферу. Эта сила нередко проявлялась в попытках плыть против течения, которое несло нас в сторону развитого капитализма. Здесь нужно вспомнить о той социальной группе, которая в современном мире внесла существенный вклад в формирование этоса служения обществу. Хабермас обнаружил, что с момента зарождения «буржуазной публичной сферы» в ней нашлось место для людей, которые оказались между рынком и государством, между буржуазией и власть имущими. Здесь я имею в виду ученых, адвокатов, врачей и некоторых государственных служащих. По мере того как капиталистическое отношения становились в обществе и в самом государстве доминирующими, представители этой и некоторых других групп стали подталкивать государство поддержать некоторые институты публичной сферы, которые еще не полностью подпали под капиталистическое господство, и добились в этом даже определенного успеха. 

Хабермас указывает, в частности, на возникновение организаций общественного вещания, которые были созданы государством «поскольку в ином случае они не могли бы выполнять своих интерпретирующих функций и не были бы в достаточной мере защищены от капиталистического влияния» (Habеrmas, 1962, с. 188). Так же можно объяснить, как удалось в современном обществе сохранить еще несколько важных институтов: публичные библиотеки, государственную статистическую службу, музеи и  художественные галереи и даже систему высшего образования. Капиталистическая система делала столь энергичные попытки включи их и систему своих отношений, что государство было вынужден выступить гарантом сохранения важных элементов инфраструктуры публичной сферы. Этос слуги общества в наилучшей степени может обеспечить функционирование публичной сферы. По крайней мере, по отношению к информационной сфере он требует распространения информации среди самых широких слоев общества, независимо от их возможности платить за информацию, беспристрастного и политически не ангажированного представления этой информации. Такое отношение встречается с подозрительным и часто настороженным отношением доминирующего сейчас в обществе корпоративного капитализма.

Читая работу Юргена Хабермаса об истории развития публичной сферы, невольно думаешь, как же хрупка эта сфера и насколько непрочно ее будущее. Даже в свои лучшие дни буржуазная публичная сфера не была средством, которое вполне было способно обеспечить то, что немецкий философ называет «неискаженной коммуникацией». А его рассказ о том, что происходило с этой сферой позже, наводит на еще более мрачные мысли. Его интерпретация вполне укладывается в русло наиболее пессимистических прогнозов теоретиков франкфуртской школы. Особенно характерны взгляды учителя Хабермаса Теодора Адорно: капитализм торжествует, самодеятельность индивида сведена к минимуму, крайне ограничены возможности критической мысли, в эпоху транснациональных медиаимперий и заполняющей все рекламы для публичной сферы просто больше не осталось места. Медий­ные корпорации заботятся прежде всего о рынке сбыта, производимая ими продукция направлена лишь на то, чтобы собрать максимально большую аудиторию для рекламодателей и поддерживать предпринимательство. 

В итоге они создают лишь разные виды развлекательной продукции: приключенческую стряпню, пустую болтовню, сенсации, сплетни о личной жизни знаменитостей, восторги по поводу современного образа жизни. Все это, раздутое до последних пределов, притягивает к себе и неплохо продается, но информации во всем этом ничтожно мало. Авторы этой продукции не ставят перед собой более серьезных задач, чем «незаметно подталкивать аудиторию к непрерывному потреблению» (Habermas, 1962, с. 192), но уж к данной цели они относятся серьезно.

Хабермас идет дальше, чем сторонники Маркса. С его точки зрения, публичная сфера не только ослаблена вторжением рекламы и присущей ей этики, но ей еще нанесен существенный урон технологиями пиара. В этой связи на Хабермаса произвела сильное впечатление карьера Эдварда Бернайса (1891­-1995) — старейшины американского направления «управления общественным мнением». Хабермас рассматривает его карьеру как особенно показательную для эпохи гибели публичной сферы. Для него все, что представляет Бернайс и его многочисленные последователи, связано с исчезновением характерной для публичной сферы традиции рационального обсуждения, на смену которой пришли лицемерие и манипуляции политиканов (Robins and Webster, 1999). Для Юргена Хабсрмаса это отказ от «критериев рациональности», лежавших в основе публичной дискуссии:  подобные критерии «полностью отсутствуют среди хитроумных приемов формирования консенсуса», которые превращают политическую жизнь в шоу, разыгрываемое перед одураченными «зрителями, которые тут же готовы к нему присоединиться» (Habermas, 1962, с. 195).

Хабермас с глубокой тревогой размышляет о сегодняшнем положении вещей. Ведь мы, получив избирательные права, приобщились к политике, но не привело ли это к тому, что мнение масс возобладало над разумной аргументацией? 

Плохо то, что избиратель частенько не задумывается над важностью вопроса, который ему предстоит решить, но еще хуже, что после появления всеобщего голосования каждый избиратель сталкивается с «современной пропагандой» (с. 203), которая в "манипулируемой публичной сфере"получила возможность управлять общественным мнением  (с. 217). Так что у просвещения есть и мрачная сторона. 

Какой смысл в том, что люди голосуют, если они не могут понять, за что они голосуют? Зачем нужна дополнительная информация, если она используется для обмана? «Янус двулик: просвещение оборачивается надзором, информация — рекламой, воспитание — манипулированием» (с. 203).

Публичная сфера и изменения в области информации

Сказанное выше — частичное изложение труда Хабермаса, котором особый упор сделан на роль информации во взлете и падении публичной сферы. Прежде чем двинуться дальше, отметим что взгляды Хабермаса стали  объектом критики (Johnson, 2001). Серьезные возражения были выдвинуты в отношении изложенных  им фактов, на которые опирается его концепция информационно сферы. Некоторые исследователи не согласны с полным упадком этой сферы, который вытекает из работы Хабермаса (Hohendahl, 1979), тогда как другие сомневаются, скрывается ли за словами «публичная сфера» вообще какая-­нибудь реальность (Schudson, 1992). Еще отмечают, что Хабермас забыл, что женщины не допускались в публичную сферу (Landes, 1995), что существовала «публичная сфера плебса» (Кеапе, 1991), то есть рабочий класс тоже боролся за то, чтобы быть представленным во власти. Кроме того, Хабермас, как оказалось, не учел корыстных интересов профессионалов, которые обслуживали публичную сферу (Calhoun, 1992). Наконец, что именно имел в виду Хабермас под рациональностью, которой он приписывает такое большое значение, говоря публичной сфере? К последнему вопросу я еще вернусь.

Несмотря на все эти недостатки, идея публичной сферы обладает большой притягательной силой и фиксирует связи между информацией и демократическим образомправле­ния (Curran, 1991, с. 33). Если допустить, что общественное мнение должно формироваться в результате открытого обсуждения, то эффективность этого процесса окажется обусловленной количеством информации, с её доступностью и способом доведения до потребителя. Проще говоря, наличие надежной и адекватной информации облегчает проведение полноценного обсуждения, тогда как  недостаток ее, и тем более ее тенденциозность, почти неминуемо приведут к предвзятому решению и нелепому обсуждению. Это соображение привело некоторых аналитиков, особенно Николаса Гарнэма (Garnham,1990?2000) к идее использовать понятие публичной сферы для осмысления изменений в области информации. При этом введенное Хабермасом понятие используется, чтобы оценить, какая информация была доступна в прошлом, как она изменилась и в каком направлении идут дальнейшие изменения. В частности, концепция информационной сферы была использована для анализа изменений в трех взаимосвязанных областях. Первой стали такие институты публичной сферы, как ВВС и сеть библиотек, причем авторы, которые рассматривали этот вопрос, утверждали, что информационным функциям этих учреждений был нанесен ущерб главным образом, если не исключительно, в результате попыток заставить их играть по рыночным правилам. Вторая область связана с общим беспокойством, которое вызвает превращение информации в товар. Эта тема пользуется большой популярностью среди критических теоретиков, взгляды которых были рассмотрены в главе 6. Аналитики предвидят гибельные для публичной сферы последствия отношения к информации как к чему-то что торгуется ради прибыли, считая, что это приведет к снижению качества политического дискурса и понижает уровень участия в политической жизни (Boggs, 2000).Третья область — это общее состояние системы коммуникаций в современном обществе, в которой, по мнению аналитиков, в силу разных причин создается и распространяется все больше недостоверной и искаженной информации. В поле их зрения попадают новая система коммуникаций, которая делает упор на коммерческие принципы и не поощряет распространение почти ничего, кроме эскапистских развлечений; распространение таких форм финансирования информации, как спонсорство, реклама и пиар; все большее распространение технологий манипулирования информацией, которые используют политические партии, корпорации и другие группы, все чаше прибегающие к помощи беззастенчивой пропаганды. Рассмотрим подробнее некоторые из используе­мых при этом методов.

Курран Дж. Медиа и демократия: переосмысление. Хабермас и публичная сфера.

Хрестоматия

(из М.М.Назаров. Массовая коммуникация в современном  мире:методология анализа и практика исследований. М., 2002. СС. 131- 233).

Курран Дж. Медиа и демократия: переосмысление
[Curran J. Mass Media and Democracy: A Reappraisal. In: Curran J., Gurevitch M. (eds.) Mass Media and Society. London: Edward Arnold, 1991.]

Хабермас и публичная сфера
[Habermas J. The Structural Transformations of the Public Sphere. Cambridge: Polity, 1989.]

Скачать полную версию с Google Диск: 
https://drive.google.com/file/d/0BxtZgpEcDLwvYkM0aWdwU0ZWemc/edit?usp=sharing

Переосмысление вопроса о демократической роли средства массовой коммуникации целесообразно начать приняв во внимание недавно переведенную и ставшую чрезвычайно популярной работу Юргена Хабермаса.

Основные идеи автора, если говорить кратко, сводятся к следующему. На ранний этап развития современного капитализма приходится появление автономной арены общественных дебатов. Экономическая независимость, обеспеченная частной собственностью; критический настрой, распространению которого способствовали письма и романы; дискуссии в кофейных домах и салонах; и, прежде всего, возникновение независимой, рыночно-ориентированной прессы, привело к появлению общественности, включенной в критические политические дискуссии. Это послужило основанием для формирования рационально сложившегося консенсуса, который изменил сферу влияния государства.

По Хабермасу, “буржуазная сфера” представляет собой то общественное пространство между экономикой и государством, где формируется общественное мнение и “народное” наблюдение за деятельностью правительства. Исторически формирование этой сферы происходило с XVII по первую половину XIX веков. Впоследствии публичная сфера оказалась в подчиненном положении у разросшегося государства и организованных экономических интересов. Установился новый тип корпоративных отношений власти, при котором реализация организованных интересов происходит непосредственно между их носителями, а также с государством. При этом роль общественности постоянно уменьшалась. Средства массовой коммуникации оказались в этой ситуации агентами властных полномочий и рациональности.

С их помощью также происходило вытеснение общественности. Вместо того, чтобы обеспечивать возможность для рациональных и критических дискуссий, средства массовой коммуникации манипулировали общественным мнением.

Политика определялась как спектакль, когда предлагаются заранее взвешенные и удобные варианты осмысления. При этом общественности отводится роль пассивного потребителя.

Хотя Хабермас был осторожен, полагая, что включенность в сферу общественности (в ее классической фазе) была присуща классу собственников, его утверждения подверглись критике за идеализацию данного исторического периода и публичной сферы в последующий период, имеется достаточно оснований для того, чтобы поставить под сомнение ценность работы Хабермаса как исторического исследования. Тем не менее, в работе содержится привлекательное и продуктивное видение роли средств массовой коммуникации в демократическом обществе. В этом смысле ее исторический статус не имеет значения. На основе работы мы можем экстраполировать модель сферы общественности как нейтральной зоны. Возможность обращения к ней за необходимой информацией, влияющей на общественное благо, характеризуется широкой доступностью. Общественные дебаты здесь также характеризуются равноправием участников и свободой от влияния государства.

В пределах публичной сферы люди коллективно, на основе рациональной аргументации решают, какими они хотят видеть пути развития своего общества. Это, в свою очередь, определяет направления правительственной политики. Средства массовой коммуникации способствуют этому процессу посредством обеспечения пространства для общественных дебатов и представляя интересы частных граждан в качестве некоторой совокупности в форме общественного мнения.

Давнишний вопрос, оставленный Хабермасом, состоит в следующем. Как данная модель, предположительно адекватная для ограниченного по численности класса в начале девятнадцатого века, может быть адаптирована для периода массовой политики, в глубоко дифференцированном обществе организованного капитализма? Мы предполагаем, что простое расширение общественной сферы окажется в этой связи недостаточным. Более того, концепция сферы общественности и роли средств массовой коммуникации должны быть переосмыслены и реализованы заново. (...)

.

МакКуэйл Д. Массовая коммуникация и общественный интерес: к вопросу о социальной теории структуры и функционирования медиа

Хрестоматия

(из М.М.Назаров. Массовая коммуникация в современном мире:методология анализа и практика исследований. М., 2002. СС. 131- 233.)

МакКуэйл Д. Массовая коммуникация и общественный интерес: к вопросу о социальной теории структуры и функционирования медиа[McQuail D. Mass Communication and Public Interest: Towards Social  Theory for Media Structure and Performance. In: Cmwley D., Mitehell D. Communication Theory Today. Polity Press, 1994. P. 241-254.]

Скачать полную версию с Google Диск:  https://drive.google.com/file/d/0BxtZgpEcDLwvbzdteDNjNktESE0/edit?usp=sharing 

Предлагаемые рамки нормативных принципов структуры и функционирования средств массовой коммуникации исходят из следующей посылки. Так или иначе от средств массовой коммуникации ожидают, что они будут  служить “общественным интересам” или “общему благо-состоянию” (...)
Зачастую они имеют более широкое и долгосрочное общественное влияние в целом, особенно в вопросах культуры и политики. Поэтому средства массовой коммуникации вполне обоснованно могут рассматриваться ответственными за то что они делают, или что им не удалось сделать, даже против их свободного выбора. Это предположение иногда используется самими средствами  информации, когда они выборочно или условно высказывают претензию на использование своих значительных общественных возможностей и ожидают в качестве результата определенные права и привилегии. Подобные идеи имеют оппонентов, стоящих на либертарианских политических и экономических позициях. В то же время идеи эти пользуются серьезным влиянием. Сейчас они “работают” во многих демократических обществах, приводя иногда к общественному вмешательству различного рода - правового или экономического.

Социология массовой коммуникации. Учебник.

Л. В. Федотова

Социология 

МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ

НОРМАТИВНЫЕ ТЕОРИИ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ

Социология массовых коммуникаций

© 2005 г.

Г.П. БАКУЛЕВ

НОРМАТИВНЫЕ ТЕОРИИ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ

БАКУЛЕВ Геннадий Петрович - кандидат филологических наук, доцент Всероссийского государственного института кинематографии им. С.А. Герасимова.
Скачать в pdf https://drive.google.com/file/d/0BxtZgpEcDLwvZ3RnUDA5RU05RHM/edit?usp=sharing 

Теории массовой коммуникации, которые принято называть «нормативными», имеют дело с представлениями о том, «как медиа должны работать или чего от них ждут» (см. 1, р. 109), Нормативные теории описывают, какие роли медиа должны играть в идеале, они также рекомендуют идеальную практическую деятельность, и предвидят некие «идеальные варианты» последствий от такой деятельности. Нормативные теории основываются не на эмпирических наблюдениях, а на том, как должно быть (см. 2, р. 76).

Социология массовой коммуникации. Программа курса.

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

им. М.В.Ломоносова

Философский факультет

Образовательная программа «Связи с общественностью»

СОЦИОЛОГИЯ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ

Программа курса

Составитель:

д.с.н., профессор Коломиец Виктор Петрович

Москва, 2009

Основные теории и концепции массовой коммуникации

1. Типология коммуникаций.
2. Теория массовой коммуникации Б. Вестли и М. Мак-Лина.
3. Научное определение понятия «общественное мнение». Основные концепции (У. Липпман, Ю. Хаберманс, Н. Луман, Э. Ноэль-Нойман).
4. Теория стереотипов У.Липмана. Роль стереотипов в массовой коммуникации.
5.  Теория контроля коллективного поведения Р. Парка.
6. СМК и публичная сфера в концепции Ю. Хаберманса.
7. Научное определение понятия «пропаганда». Основные подходы к изучению.
8. Теория публики и толпы Г. Тарда
9. Выборочное восприятие информации и теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера
10. Анализ целевых аудиторий в условиях многоканальной медиасреды.
11. Массовая информация  в контексте базовых прав и свобод личности.
12. Роль медиа в демократическом обществе: американская традиция анализа (Липпман, Дьюи, Миллс)
13. Теория технической воспроизводимости материалов культуры В. Беньямина.
14. Концепция У. Эко об «отклоняющемся декодировании».
15. Смена парадигм в отечественных исследованиях массовой коммуникации.
16.  Семиотические подходы Ч. Морриса и Г.П Грайса
17. Научное определение понятия «массовое сознание». Разработка исследователями проблемы массового сознания.
18. Научное определение понятия «манипуляция».
19. Теория информационного общества М. Кастельса.
20. Теория Т. Ньюкомба.
21. Концепция «сопротивления аудитории» (С.Холл, Дж. Фиске, М. де Серто).
22. Контент-анализ как основной метод исследования массовой информации.
30. Теории информационного общества: критический анализ.
31. Нормативные теории. Концепция демократического участия и медиа периода развития (+4 основных).

Конструирование социальных проблем

Термин "социальная проблема" введен Миллем в XIX веке. В России до середины XX века термина "социальная проблема" не существовало.
Социальная проблема это результат коллективного определения.
Огромную роль сыграли работы Блумера.
Пока общество не признает какую-либо проблему её как будто не существует.
Пройдя стадию социального признания проблема становится предметом обсуждения.
По мнению Блумера непредвиденная перестройка социальных проблем является самым важным и неисследованным.

Теория "публичной арены".
Концепция разработана С.Хилгартеном и Ч. Боско. Они говорят о борьбе между "социальными проблемами за ограниченный ресурс человеческого внимания".

Социальная проблема - это ситуация на которую "наклеивается ярлык".
Социальные проблемы конструируются на публичных аренах (исп. власть, суди, средства массовой коммуникации), а успех зависит от количества уделяемого внимания.
Исчезновение проблемы не свидетельствует о том, что проблема решена, а лишь указывает на "упадок" интереса.

Концепция "усталость сострадать".
Русский эквивалент: "эмоциональное выгорание" (Ясавеев).
Камерон и Кинник в работе "усталость сострадать" пишут об этом, как о постоянном явлении в медиа.
К усталости сострадать приводит вездесущность средств массовой коммуникации и некоторые особенности журналистской профессии.
Медиа часто пренебрегают освещением контекста. Результатом пресыщения становится уклонение от информации, предпочтение развлекательных программ новостям, отказ от подписки не печатные издания.

Массовая коммуникация в рамках постмодернизма. Постмодернистское прочтение медиа.

Для философии постмодернизма характерно отсутствие такого понятия как "субъект", акцент на образе, имидже. Мир постмодернизма предстает миром хаоса: стирание ценностных ориентиров, неточность, размытость, фрагментация, ирония, устранение каких-либо канонов, конструкционизм, отказ от жесткого деления высокой культуры и массовой.

Утверждается всеобщая терпимость, минимальные ценности, высокозначимая роль средств массовой коммуникации.

СМИ в силу своих технических характеристик становятся основным типом коммуникации в эпоху постмодерна (быстродействие и воспроизводимость).
В силу своей вездесущности и доступности СМИ информации становятся основной формой репрезентации опыта для подавляющего большинства населения планеты. Мир начинает выглядеть не таким, каким он является в реальности, а таким, каким его подают СМИ. Мир становится симулякром порожденным деятельностью СМИ.
Реальное время превращается в основную форму презентации опыта, виновное в том, что аудитория оказывается изъятой из естественных контекстов собственной жизни.
Очень сильно влияние языковой игры и усиление ритуалов журналистской работы.
Таким образом объективность перестает быть определяющей характеристикой журналистской деятельности.
Интертекстуальность (далекое и близкое соединены в реальном времени).
С помощью СМИ создаётся искусственная среда обитания, большинство - пассивные наблюдатели.

Бодрияр утверждает, что "средство есть модель", т.е. передаче подлежит не то, что проходит через прессу, ТВ, радио, а то, что управляется кодом.
Мир превращается исключительно в знаковую виртуальную реальность. Насыщение реальности серией манипуляций превращает её в гиперреальность, как в зеркале:
- отражает;
- искажает;
- маскирует отсутствие реальности;
- создаёт симулякр. 

Системно-структурное представление о массовой коммуникации

Идея функционализма - общество рассматривается как система (Мертон, Лассвелл, Лазерфельд).
Функционализм в 60-70х в Советской науке, начало в XVI-XVIIв. (Спенсор, Дюргейм).
Сейчас в теории журналистики используется системный подход.
Концепция Пола Лазерфельда (с группой ученых изучал воздействие СМИ на аудиторию - 40-е).
СМИ не воздействуют на индивидов непосредственно, влияет социальное окружение.
Кули - теория первичных групп - человек усваивает информацию через окружение.
Двуступенчатая модель ко.ммуникации Лазерфельда: информация, которая поступает, проходит через лидеров мнений. Это многоступенчатый процесс.

Карл Ховланд (психолог) ввел понятие "массовое убеждение". Он доказал, что сила воздействия информации возрастает, если соблюдается его четкая адресность. Люди с низким уровнем образования и низкой самооценкой легче поддаются воздействию СМИ.

Теория французского культуролога Абрахама Моля, которая в том числе опирается и на кибернетический подход Шэнона-Винера - люди получают знания не сколько из образования, сколько из массовой информациию

ТВОРЦЫ > ПОСРЕДНИКИ > МАССА

Движение через замкнутый цикл культуры.

Концепция М. Де Флюера "медиа как средство поддержания системной стабильности" - теория 60-х: Базовой является финансовая стабильность, главным содержанием массмедиа должно стать развлечение.

Теория Лумана
"Реальность массмедиа"
в традициях системно-функциального подхода

опирается на исследования чилийских физиологов Матурана и Варелы, которые исследовали механизмы рождения представлений о мире, рассматривая понятия организации и структуры.
Организация - отношения между компонентами системы.
Структуры - это те компоненты и отношения, которые действительно составляют единую систему и делают его организацию реальной.
Критерий различи задает свойства объекта, как некоторого единства. Когда мы говорим об общности, мы подразумеваем операцию различий, которая делает эту общность возможной.
Все существа относятся к самовоспроизводящимся организма (аутопоезис - самовоспроизводство, самотворение).
Воздействие организма со средой - понятие структурного содержания - между аутопоезными организмами и средой отношения состоят из взаимных возмущений.
Нервная система организма, как сеть активных компонентов. Члены системы должны постоянно проходить социальное обучение. Матурана и Варела вводят такое понятие процесса при котором члены социума запускают друг друга.
По их мнению важно не то, что передается, а что происходит с тем, кто получает передаваемое. Также Матурана и Варела вводят понятие "наблюдатель": через смысл обеспечивается системная адаптация, смысл воспринимается, как система различий.
Луман вводит понятие комплексности: окружающая среда сложнее самой системы. Система должны состоять из множества операций и постоянно воспроизводить сама себя. Это свойство системы воспринимается, как самореферентность, способность реагировать на окружающий мир посредством реагирования на самих себя.
см. Луман "Как массмедиа влияют на реальность"

Массмедиа - стабилизирующий функциональный механизм.
Массмедиа включают в себя институты общества, которые используют технологии копирования для распространения информациию

Два аспекта медиа-реальности:
- процесс тиражирования: распространение, чтение, просмотр;
- процесс массовой коммуникации.

Медиа производят трансцендентную иллюзию.

Наблюдатель:
1 уровень - наблюдает за фактами;
2 уровень - наблюдение за наблюдателем.

В итоге происходит удвоение реальности.
Массмедиа производят оценку, номинацию необходимую для осуществления новых операций.
Массмедиа соблюдают последовательность.
Массмедиа затрагивают темы, касающиеся различных частей общества.
Успех массмедиа заключается в разнообразии тем, не зависимо от их оценки.

Типология содержания масс-медиа:
- новости/интервью;
- развлекательные передачи.

Проблемы подхода Лумана:
- функции;
- общество с его социально-культурной картиной.

Медиа распространяют невежество в форме фактов, которое будет заменено на другие.

Работа СМИ часто связана с социальными институтами.

Теории коммуникации

Виды коммуникационной деятельности:
1) микро-коммуникации (проходят на межличностном уровне: обмен идеями, навыками, на групповом уровне: подражание, менеджмент, управление, на социальном уровне: авторитаризм);
2) миди-коммуникации;
3) макро-коммуникаци (глобальные процессы).

Термин "коммуникация" введён в оборот в начале XX века.
Чёткого определения нет, т.к. коммуникацию можно рассматривать:
- как связь между объектами;
- как аналог общения;
- как аналог воздействия.

Коммуникация - это социально-обусловленный процесс передачи субъектами информации при помощи различных коммуникативных средств - вербальных и невербальных.

Теории массовой коммуникации:
- философские (Вебер, Локк, Гоббс, Хабермас, Луман);
- социальные (Ласвелл, Липман, Постман, Шрамм, Грума, Макойл);
- психолоческие (Выгодский, Леонтьев, Гальперин, Бахтин).

Коммуникационные процессы исследовал Фирсов, Назаров, Соколов, Почепцов, Шарков, Фомичева и другие.

Массовая коммуникация - процесс передачи или распространения информации и других форм символического содержания обширной, разнородной, географически-рассеянной аудитории.

Возникает кибернетика (управление информацией).
Шэннон (а также русские математик Марков) создает Математическую теории информации.

Источник информации > передатчик > канал передачи > приемник > адресат
                                                                         -
                                                                    источник шума

Шэннон разработал "теорию шума".

Шеккель представил теорию коммуникактивного взаимодействия:
1) дискомфорт физической природы в условиях которого воспринимается информация;
2) озабоченность слушателя иными проблемами ("инерция включенности");
3) стереотипизация, антипатия, амбициозность слушателя (теория стереотипов Липмана);
4) языковой барьер;
5) профессиональное неприятие;
6) неприятие имиджа коммуниканта.

Модель Шэннона дала старт ряду фундаментальных работ в области теории коммуникации.
Эшби разработал теорию представляющую информацию, как передаваемое разнообразие.

Недостатки теории Шэннона:
1) однонаправленность (отсутствие обратной связи). Под обратной связью в научном исследовании понимаются различные процессы, в результате которых коммуникактор получает информацию о том когда и в каких объемах адресат получил информацию и оценивает качества коммуникации;
Типы обратной связи:
- в ходе воздействия;
- апосредованная связь, получаемая путем оценки результатов воздействия.
2) не учитывается социльно-культурный аспект.
Таким образом проблемы информационно-кибернетического подхода заключается в его некоторой ограниченности.

Семантическая и прагматическая теории информации

Тезаурус (Ю.Шрейдер, философ, математик, основные понятие теории коммуникации) - набор терминов какой-либо области знания, позволяющий человеку ориентироваться в полученной информации.
Тезаурус используют на уровне межличностных, групповых, массовых исследований.

Лассвелл предложил концептуальную схему массовой коммуникации
Структура коммуникации в обществе (48 г.):

• кто говорит?
• что?
• кому?
• по какому каналу?
• с каким эффектом?

Лассвелл занимался исследованиями пропаганды. Минус модели - нет обратной связи.

Модель Шрамма (модель - циклический процесс).

Понятие publics - социальные посредники в передаче и перекодировке информации.

Отправитель >(кодирование)>publics>(расшифровка)>получатель

Код - система условных знаков, символов по каналу передачи. 

Теории медиа:
- социалистическая;
- авторитарная;
- либертарианская;
- социальной ответственности;
- медиа периода развития;
- система демократического участия.

Дэнис Мак Коэл - теория коммуникации "четыре уровня осуществления коммуникации":
- интерперсональный - контакты, т.н. диады;
- внутригрупповой (интерсоциальный) - коммуникация внутри социальных институтов;
- общественный - СМИ;
- внутриличностный - информация внутри нас.

Кретов:
1) коммуникация через СМИ;
2) коммуникация через организации;
3) коммуникация на основе неформальных контактов.
Недостаток: отсутствие коммуникации через Интернет.

Социальная информация (Шарков) - актуальная для общества и находящаяся в обращении часть знаний.

Три определения получателя информации:
- аудитория - совокупность индивидов, которая воспринимает обращенную к ней информацию.
- публика (Тардон, Кули, Липман, в 60-е Хабермас в значении общественности) - совокупность индивидов, осознающая свои интересны и способная высказывать своё мнение;
- масса (30-е, Блумер) - элементарно спонтанная возникающая группировка. Это негативная пассивная аудитория, которая без разбора глотает информацию.
Тяжелые зрители - которые смотрят ТВ более 5 часов в сутки."ТВ это развлечение для бедных." Масса обладает всеядностью.

Понятие массовой информации важно в теории коммуникации.

Лазутина разделяет массовую информацию на три уровня:
1) пассивный уровень - циркуляция;
2) непроизвольной активности - слухи, разговоры;
3) произвольной активности.

Теория Прохорова (+подтвердил Светич):
1) реальная информация - рассчитана на восприятие широкой аудиторией;
2) рассчетная информация - направленная на целевую аудиторию конкретного СМИ;
3) потенциальная - основанная на тематических запросах.