При подготовке к печати записок Мурра, потомка
прославленного Гинца фон Гинценфельда (более известного миру как Кот в
сапогах), издатели обратили внимание на присутствие в рукописи явно посторонних
фрагментов — отрывков из опубликованного ранее повествования о капельмейстере
Иоганнесе Крейслере и его друге маэстро Абрагаме. Страницы эти оказались в
рукописи Мурра по той простой причине, что Кот использовал их — распотрошив
книгу из библиотеки своего хозяина Абрагама — в качестве промокательной бумаги.
По странному совпадению, многие эпизоды жизнеописания Крейслеpa дополняют
события, изложенные Котом Мурром, — но это сущая случайность, поскольку Мурр
придерживался строгой хронологии, а страницы из книги вырывались им
произвольно. Тем не менее издатель оставил все как есть — на том основании, что
именно Крейслеру маэстро Абрагам вверил заботу о Коте Мурре, удаляясь от двора
князя Иринея.
Князь имел некогда пусть миниатюрное, но собственное
княжество, потерянное им после роспуска Бонапартом прусской администрации в
Польше (кое-кто, впрочем, полагал, что княжество попросту выпало из его кармана
на прогулке). Наиболее влиятельными лицами при дворе были советница вдова
Бенцон (в молодые годы фаворитка князя) и маэстро Абрагам, слывущий магом и
алхимиком. Органный мастер и настройщик роялей, он снискал славу иллюзиониста и
устроителя фейерверков и парковых аллегорий, был обласкан старым князем, после
его смерти странствовал по Европе, но затем снова призван служить при дворе
поселившегося в Зигхартсвейлере Иринея.
Еще одно влиятельное — но совершенно в ином роде — лицо при
дворе, возбуждающее в свите самые противоречивые чувства, это капельмейстер
Иоганнес Крейслер, дающий уроки музыки дочери князя принцессе Гедвиге и её
подруге Юлии, дочери вдовы Бенцон. Рано осиротевший, Крейслер был воспитан и
обучен нотной грамоте маэстро Абрагамом, который на всю жизнь стал его лучшим
другом.
Жизнью и душевными устремленьями обязан Абрагаму и Кот Мурр.
Он полагает, что родился в доме маэстро, причем не иначе как на чердаке (откуда
еще могла взяться возвышенность его ума и духа); между тем слепым котенком,
вкупе с братьями и сестрами, он был подвергнут утоплению в реке и, чудом не
захлебнувшись, вытащен из воды за шкирку проходившим по мосту Абрагамом.
Воспитание в традициях Руссо, наряду с тягой к письменному столу маэстро и
книгам на столе, привело к тому, что Мурр очень скоро выучился читать
(сравнивая читаемое хозяином вслух со словами в книге), а затем и писать. Первыми
литературными опытами Кота были дидактический роман «Мысль и чутье, или Кот и
Пес» (созданный не без влияния пуделя Понто), политический трактат «К вопросу о
мышеловках» и трагедия «Кавдаллор — король крысиный». Увы, тетрадь со стихами
Мурра, данная на прочтение Понто, попала в руки хозяину пуделя профессору
эстетики Логарио, и тот (очевидно, что из зависти) наябедничал на феноменально
одаренного Кота маэстро Абрагаму. Маэстро обеспокоен тем, что киска более
озабочена изящной словесностью, нежели мышами, и закрывает Мурру доступ к
чтению, «Что может причинить гению большую боль, чем видеть себя непризнанным и
даже осмеянным!» — сетует Мурр, но утешается тем, что еще вольнее в результате
стал творить его собственный разум.
Похожие переживания испытывает и капельмейстер Крейслер. Он
тяготится своей ролью при дворе, светским этикетом и лицемерием. «В жилах этого
молодого человека струится одна только музыка», — перефразирует он описание
некоего старинного инструмента в музыкальном лексиконе. Утешением служит Крейслеру
общество милой фрейлейн Юлии, чья душа, как и его, открыта божественным звукам.
К их уединенным занятиям музыкой присоединяется и принцесса Гедвига, питавшая
поначалу к капельмейстеру, как ему казалось, неприязнь. Принцесса признается
Крейслеру в причине своего смятения от появления его при дворе: сердце её
терзается воспоминанием о придворном живописце, сошедшем с ума от любви к её
покойной матери; множество дивных портретов княгини украшают стены замка до сих
пор, внушая Гедвиге мысль о том, что человек рожден для жизни лучшей, чем та,
которую ведет она. «Любовь артиста! — восклицает Гедвига. — О, это прекрасный,
небесный сон — но только сон, только тщетная мечта!..»
История, рассказанная принцессой Гедвигой, глубоко
взволновала Крейслера. Неземная музыка и неземная любовь — вот и все, что имеет
истинную ценность, не подвержено сомнениям и насмешкам, с коими он взирает на
все кругом. Доверительно беседуя с маэстро Абрагамом, он находит в нем полного
союзника. В жизни маэстро было две минуты счастья: когда он внимал звукам
старинного органа в удаленном от мирской суеты аббатстве и когда с ним была его
Кьера, его юная ассистентка в фокусе с Невидимой Девушкой, а затем и жена.
Благодаря её пророческому дару и магнетическому воздействию на людей, даже на
большом расстоянии, фокусник и механик Абрагам и был приближен ко двору старого
князя. Недолго длилось блаженство: вскоре после смерти князя Кьера бесследно
исчезла. Эта сердечная рана поныне не зажила.
…Час любви пробил и для Кота Мурра: наступили мартовские иды
— и на одной из ночных прогулок по крыше он встречает очаровательную кошечку по
кличке Мисмис. Первое любовное свидание прерывают и омрачают два её
отвратительных кузена: они жестоко избивают Мурра и сбрасывают его в сточную
канаву. Образ Мисмис преследует его, он слагает в её честь гимны и мадригалы.
Плоды его вдохновения оплачены сполна! Мурр и Мисмис вновь встречаются под
луной, никто им не препятствует петь дуэтом (она — на редкость музыкальна). Кот
решается применить радикальное средство от последующих амурных терзаний:
предлагает своей Прекрасной Даме лапу и сердце. О Боги! Она — согласна!..
Однако в жизни всякого поэта часы блаженства скоротечны: Мисмис изменяет Мурру
с пестрым котом-ловеласом. Объяснение супругов протекает на диво спокойно; оба
признаются друг Другу в сердечном охлаждении — и решают идти далее каждый своим
путем. Мурр возвращается к наукам и изящным искусствам с еще большим рвением,
чем до встречи с Мисмис…
Тем временем в Зигхартсвейлер приезжает из Италии принц
Гектор, потомок знатного и богатого рода, за которого князь Ириней задумал
выдать дочь. На балу Гедвига ведет себя более чем странно, шокируя весь двор:
она три раза кряду пляшет с принцем лихой итальянский танец, совсем не
свойственный её природе. Принц ей совсем не мил — но оказывает на нее какое-то
демоническое воздействие. Сильное впечатление производит принц и на Юлию: она в
беседе с матерью уподобляет его взгляд огненному взору василиска. Советница
Бенцон смеется: сразу двум девицам милый принц кажется чудовищем — что за
глупости! Нет, это голос сердца, уверяет мать Юлии. После бала ей снился принц,
под видом капельмейстера Крейслера заключивший её в объятья со словами: «Ты уже
убита — и отныне должна быть моей!» От этих посягательств её избавляет во сне
истинный, а не мнимый Крейслер — благодетельный дух замка, призванный оградить
и её и принцессу Гедвигу от злых чар. Советница Бенцон толкует этот сон на свой
лад: Иоганнес Крейслер — человек, вносящий разлад в жизнь при дворе князя. Мало
ей маэстро Абрагама — теперь еще и этот музыкант! Она обязана вмешаться в развитие
событий!..
Нечего говорить, что неприязнь к принцу Гектору питает и
Крейслер. Абрагам согласен: это сущий змей-искуситель. Брак с Гедвигой он готов
заключить лишь по расчету, в действительности у него виды на Юлию. Разумеется,
Крейслер должен вступиться за её честь, но обычное оружие здесь неуместно.
Маэстро Абрагам вручает другу миниатюрный портрет некоего лица, взгляд на
которое повергнет Гектора в ужас и обратит его в бегство. Предсказание
сбывается в точности. Но и капельмейстер внезапно исчезает из замка. В парке
находят его шляпу со следами крови. Ясно, что кто-то — скорее всего, адъютант
Гектора — пытался его убить. Но убил ли? Ответа нет: адъютанта в эту ночь тоже
след простыл…
Новый приятель Мурра черный кот Муций упрекает его: «Вы
бросились из одной крайности в другую, вы вот-вот превратитесь в
отвратительного филистера, чьи действия зависят от привходящих обстоятельств, а
не от голоса чести. Ваше уединение вас не утешит, но еще больше вам навредит!»
Муций рекомендует Мурра своим друзьям — кошачим буршам, принимающим его как
собрата, распевая «Gaudeamus igitur» и прочие гимны. Их кружок распадается
после нескольких спевок на крыше: обитатели дома травят буршей гнусными
собаками, вследствие чего отдает Богу душу славный Муций. На тризне Мурр знакомится
с прелестной маленькой кошечкой Миной. Он готов ринуться на штурм её сердца — и
вдруг видит поодаль Мисмис, о которой и думать позабыл. Мисмис останавливает
Мурра: «Мина — твоя дочь!» Кот возвращается к себе под печку, дивясь причудам и
превратностям судьбы…
Крейслер — о чем он извещает в письме маэстро Абрагама —
нашел приют в монастыре. В то время как в Зигхартсвейлере происходят в его
отсутствие бурные события (болезнь и чудесное исцеление Гедвиги, тайное
возвращение принца Гектора, обнаружение трупа его адъютанта, наконец, въезд
гусарского полка из столицы — там прошел слух, что в замке князя Иринея заговор
и чуть ли не революция), виновник всего этого впервые испытывает душевное
равновесие и посвящает себя музыке. Во сне ему видится Юлия — ангельская дева,
поющая неслыханной красоты «Agnus Dei»; проснувшись, Крейслер записывает эту
музыку, сам до конца не веря в то, что он — её автор. Он готовится принять
монашеские обеты — но тут в аббатство приезжает из Италии новый настоятель отец
Киприан, назначенный самим римским папой. Мрачный аскет, он решительно меняет
уклад жизни в монастыре. Крейслер ясно видит: в новых обстоятельствах музыка в
его душе заглохнет. Ночью в аббатстве совершается отпевание — в покойнике
Крейслер узнает адъютанта принца Гектора, которого он убил, защищаясь от его
нападения в Зигхартсвейлерском парке… Капельмейстер догадывается, что оказался
вовлечен в некую страшную тайну, к которой имеет прямое отношение отец Киприан,
— о чем без обиняков и объявляет новому аббату. Суровый монах мгновенно
преображается и, преисполненный духа кротости и любви, рассказывает Крейслеру
повесть своей жизни, проливающую свет и на многое, касающееся обитателей замка,
где еще недавно искал вдохновения наш музыкант.
В молодости отец Киприан, наследник могущественного
государя, и его младший брат были на военной службе в Неаполе. Будущий аббат
вел образ жизни самый распутный, не пропуская ни одной красотки.
Однажды на улице какая-то старуха цыганка предложила ему
познакомиться с дамой не только прекраснейшей, но и равной принцу по
происхождению. Антонио (так его звали тогда) счел старуху за обыкновенную
сводню. Каково было изумление принца, когда, спустя несколько дней, он встретил
старуху в обществе самой чудесной из виденных им дам. Молодую даму звали
Анджела Бенцони, она родилась от внебрачной связи двух весьма знатных особ и —
плод преступной любви — определена была жить вдали от дома, до особых
распоряжений, под присмотром своей заботливой няни-цыганки, принятой принцем за
сводню. Анджела ответила взаимностью на чувства Антонио, и их тайно обвенчали в
капелле Сан-Филиппо. Раскрыв эту тайну и увидев жену старшего брата, принц
Гектор воспылал к ней страстью. Вскоре Антонио застиг его в покоях Анджелы.
Произошло бурное объяснение; в бокал Анджелы Антонио всыпал яд, но и сам пал
замертво от кинжала Гектора. Чудесным образом исцеленный, Антонио дал обет
замаливать свой грех в монастыре. В ту пору в Италии оказался маэстро Абрагам,
под видом фокусника Северина искавший милую Кьяру. Старуха цыганка вручила ему
миниатюрный двойной портрет, где, между изображениями Антонио и Анджелы,
хранилось письменное свидетельство о двойном убийстве. Все изложенное, как мы
видим, объясняет и трепет принца Гектора в ту минуту, когда Крейслер показал
ему сие неотразимое оружие, полученное из рук маэстро Абрагама; и влияние, коим
пользовалась при дворе князя советница Бенцон, мать внебрачной его дочери; и её
догадки на тот счет, что старый фокусник знает о ней нечто важное… и еще
многое, многое иное.
Именно теперь, когда, казалось бы, должно произойти в
повести все самое главное, она неожиданно обрывается. Неожиданно — как решение
принцессы Гедвиги выйти замуж за немилого ей Гектора. Неожиданно — как
возвращение капельмейстера Крейслера в замок, его отказ от служения Богу и музыке
ради любви Юлии. Неожиданно — как отъезд маэстро Абрагама за границу, похоже,
на новые поиски «Невидимой Девушки»…
Неожиданно — как и смерть Кота Мурра, только вступавшего на
порог славы и еще более поразительных свершений.
Комментариев нет:
Отправить комментарий